Стрелецкий бунт . Царевна Софья .

Стрелецкий бунт 1682 года (историческое название Хованщина) — бунт московских стрельцов в начале правления Петра Алексеевича, в результате которого его соправителем стал старший брат Иван, а фактической правительницей при них стала сестра Софья Алексеевна.

Содержание

1 Предпосылки бунта
2 Начало бунта
3 Хованщина
4 Конец бунта

Предпосылки бунта

Недовольство стрельцов назревало долгое время в течение царствования Фёдора Алексеевича. После создания полков нового строя отношение к стрельцам у власти стало меняться. Теперь они рассматривались не столько как элитные военные части, сколько как своего рода городская полиция. Казна была пуста, и жалование стрельцам выплачивалось нерегулярно, с большими задержками. Кроме того, старшие командиры стрелецкого войска (сотники и полковники) часто злоупотребляли своим положением: удерживали в свою пользу часть стрелецкого жалованья, заставляли стрельцов выполнять хозяйственные работы в своих имениях и тому подобное.

27 апреля 1682 года царь Фёдор Алексеевич умер, не оставив прямого наследника. Престол должен был перейти к одному из его братьев: 16-летнему Ивану — сыну первой жены Алексея Михайловича, покойной царицы Марии Ильиничны (в девичестве Милославской), за которым стояли Милославские, или 10-летнему Петру — сыну второй жены Алексея Михайловича, вдовствующей царицы Натальи Кирилловны (в девичестве Нарышкиной). Достигла кульминации борьба между двумя боярскими родами .

Милославских — родственников по матери царевича Ивана,
Нарышкиных — родственников Натальи Кирилловны и Петра.

От того, кто станет царём, зависело, какой из этих кланов займёт положение ближних бояр — советников царя при принятии важнейших государственных решений и ответственных исполнителей этих решений, распределяющих высшие должности в государстве и распоряжающихся царской казной.

Окончательное решение по вопросу принимала боярская дума. Для большинства бояр, будущее которых зависело от милости или немилости царя, очень важно было угадать, кто из претендентов выиграет, чтобы заранее стать на его сторону. Старший по возрасту Иван с младенчества был очень болен (как и всё мужское потомство царицы Марии Ильиничны), считалось вероятным, что он вскоре умрёт[2], тогда царём всё равно станет Пётр. В этой ситуации большинство боярской думы и патриарх Иоаким склонились в пользу более «перспективного» Петра, и 27 апреля 1682 года — в день смерти Фёдора Алексеевича — Пётр был провозглашён царём.

Согласно традиционной точке зрения, для Милославских такой оборот событий означал утрату всех властных перспектив, и умная, энергичная царевна Софья Алексеевна решила воспользоваться недовольством стрельцов, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, опираясь на клан Милославских и на ряд бояр, в том числе князей В. В. Голицына и И. А. Хованского — представителей знатнейших княжеских родов, болезненно воспринимавших возвышение худородных Нарышкиных. Подлило масла в огонь беспрецедентное присвоение высшего придворного чина, боярского, юному Ивану Нарышкину. В современных исторических трудах, впрочем, указывается, что сведение противостояния разветвлённых придворных кланов к конфликту Милославских и Нарышкиных является большим упрощением[3]. Основную роль в мятеже сыграли лица, однозначно не принадлежавшие ни к той, ни к другой фамилии.
Начало бунта

Эмиссары Милославских стали разжигать недовольство стрельцов, распространяя среди них слухи, что теперь, под властью Нарышкиных, их ждут ещё бо́льшие притеснения и лишения. Среди стрельцов участились случаи неповиновения начальству, и нескольких стрелецких командиров, пытавшихся восстановить дисциплину, стрельцы втащили на колокольню и сбросили наземь.

15 мая ближний боярин Милославский и его племянник Толстой проскакали по стрелецким слободам и звали стрельцов в Кремль на службу, крича, что Нарышкины задушили царевича Иоанна Алексеевича. Ударил набатный колокол и стрельцы многих полков бросились с оружием в Кремль, смяли немногочисленную охрану из царской дворни и заполнили Соборную площадь перед дворцом. На Красное крыльцо вышли царица Наталья Кирилловна, державшая за руки царя Петра и царевича Ивана, патриарх и несколько бояр. Среди стрельцов произошло замешательство: царевич Иван был жив и невредим, на расспросы стрельцов отвечал:
"Меня никто не изводит, и жаловаться мне не на кого".

Действия стрельцов, в таком случае, не имели оправдания и могли расцениваться как бунт, в то время как сами они претендовали на роль защитников государства и стражей законности. В это время князь Михаил Долгоруков стал кричать на стрельцов, обвиняя их в измене и угрожая суровой расправой.

Это взорвало накалённую до предела толпу, стрельцы поднялись на крыльцо и сбросили Долгорукого на подставленные копья, после чего кровопролитие пошло по нарастающей: следующей жертвой стал боярин Артамон Матвеев — общепризнанный лидер клана Нарышкиных. Стрельцы ворвались во внутренние покои дворца, в соответствии с составленными заранее проскрипционными списками[8] зарезали нескольких бояр, в том числе брата царицы Афанасия Кирилловича Нарышкина, князя Григория Григорьевича Ромодановского, боярина Языкова, думного дьяка посольского приказа Лариона Иванова. Стрельцы разыскивали другого брата царицы — Ивана Кирилловича Нарышкина, но в тот день не нашли его, он скрывался в покоях своей сестры. В городе также происходили убийства бояр и стрелецких начальников, в том числе боярина стрелецкого приказа кн. Ю. А. Долгорукого, который был стар, болен и из дома не выходил — его убили из опасения мести за сына Михаила. Стрельцы расставили в Кремле свои караулы, которые не должны были никого ни впускать, ни выпускать. Фактически все обитатели Кремля, включая царскую семью, оказались заложниками мятежников.

На следующий день стрельцы вновь пришли в Кремль, требуя выдачи Ивана Нарышкина, угрожая, в противном случае, перебить всех бояр. Софья и бояре оказали на Наталью Кирилловну сильное давление:

" Брату твоему не отбыть от стрельцов;
не погибать же нам всем за него! "

Иван Нарышкин был выдан, подвергнут пытке и казнён. Отец царицы — престарелый Кирилл Полуэктович Нарышкин по настоянию стрельцов был пострижен в монахи и выслан в Кирилло-Белозерский монастырь.

Бессудные расправы над боярами и стрелецкими командирами продолжались до 18 мая. Одной из последних жертв стрельцов стал немец лекарь фон Гаден. Его обвинили в отравлении царя Фёдора Алексеевича. Не помогло и заступничество вдовы покойного царя, царицы Марфы, свидетельствовавшей, что фон Гаден на её глазах отведывал все снадобья, которые давал больному царю.

Государственная власть была уничтожена: царём номинально оставался малолетний Пётр, царица Наталья Кирилловна — регентшей, но никакого дееспособного правительства у них не было, ибо все их родственники и сторонники были либо перебиты, либо бежали из Москвы, спасаясь от стрельцов.

19 мая выборные от стрелецких полков подали царю челобитную (формально — просьбу, а фактически — ультимативное требование) выплатить всю задолженность по жалованию, которая составила по их расчётам 240 000 рублей. Таких денег в казне не было, тем не менее приходилось это требование удовлетворить, и Софья (ещё не располагавшая никакими формальными полномочиями) распорядилась собирать для этого деньги по всей стране и переплавлять на деньги золотую и серебряную посуду царской столовой.

23 мая стрельцы подали новую челобитную, чтобы помимо Петра царём (притом старшим) был назван ещё и царевич Иван, а 29 мая была подана ещё одна челобитная, чтобы ввиду малолетства царей, царевна Софья Алексеевна была правительницей (регентшей). Эти требования стрельцов, отвечавшие, главным образом, интересам клана Милославских, очевидно, были им подсказаны сторонниками Софьи, а в усилении Милославских и ниспровержении Нарышкиных стрельцы видели для себя некоторые гарантии от мести последних. Патриарх и боярская дума выполнили требования стрельцов, и 25 июня Иван V и Пётр I были венчаны на царство в Успенском соборе Московского Кремля.

Стрельцы оказались хозяевами положения, диктовавшими свою волю правительству, но чувствовали себя неуверенно, понимая, что как только они уйдут из Кремля, их власть закончится, и тогда ничего хорошего ждать от правительства им не придётся. Стремясь обезопасить себя от возможных преследований в будущем, стрельцы подают правительнице новую челобитную-ультиматум, согласно которой все действия стрельцов 15-18 мая, включая убийства бояр, должны быть признаны правительством правомочными, отвечающими интересам государства и царской фамилии, впредь не влекущими преследований стрельцов, в знак чего на Лобном месте должен быть установлен памятный столб, на котором должны быть вырезаны имена всех воров-бояр, истреблённых стрельцами, с перечислением их провинностей и злоупотреблений (действительных или надуманных). Правительство было вынуждено выполнить эти требования.
Хованщина

Высшим стрелецким начальником Софья назначила популярного среди стрельцов князя Ивана Андреевича Хованского, сторонника Милославских. Софья надеялась, что Хованский утихомирит стрельцов, но тот, видимо, решил играть свою игру. Он потакал стрельцам во всём и, опираясь на них, пытался оказывать давление на правительницу, уверяя её:
" Когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колена в крови "

Стрельцы продолжали контролировать Кремль под предлогом его охраны, сохраняя за собой возможность выдвижения новых требований к правительству. Это время и получило в русской истории название Хованщина.

В это время, почувствовав слабость правительства, старообрядцы, подвергавшиеся до той поры жестоким преследованиям со стороны царской власти, решили, что наступил их час. Их активисты собрались в Москве из дальних скитов и проповедовали в стрелецких полках возврат к старым обрядам. Эти претензии были с энтузиазмом поддержаны Хованским, который нашёл в этом ещё один рычаг давления на правительство. Но ни он, ни правительница Софья, при всём желании, не могли решать этот вопрос, находившийся в компетенции церкви — патриарха и архиереев. Церковь же ни при каких обстоятельствах не могла отказаться от постановлений, принятых Собором, тем более что к тому времени она уже признала старообрядцев еретиками. А для Софьи возврат к старой вере означал бы признание неправоты её отца, царя Алексея Михайловича, и брата, царя Фёдора Алексеевича, поддерживавших новый обряд.
Василий Перов Никита Пустосвят. Спор о вере («прения о вере»). 1880-81.

Для разрешения спора старообрядцы предлагали открытый теологический диспут между апологетами новой и старой веры, который должен быть проведён на Красной площади в присутствии всего народа[10]. За идею диспута ухватился Хованский и стал добиваться проведения её в жизнь. Патриарх возражал против проведения диспута на площади, понимая, что победа в нём будет зависеть не от аргументов и логики, а от симпатий толпы, изначально настроенной против власти и поддерживаемой ею официальной церкви. Патриарх предлагал провести диспут в Грановитой палате Кремля, где не может поместиться много простонародья, и ему составят значительный противовес патриаршья свита, царская дворня, бояре и стража. Софья активно вмешалась в этот спор на стороне патриарха, выразив желание присутствовать на диспуте вместе с царевнами — своими сёстрами и тётками, а им, как девицам, по строгим понятиям того времени, появляться на площади было зазорно.

Хованский и старообрядцы после долгих пререканий согласились, в конце концов, на Грановитую палату, и 5 июля диспут о вере состоялся. Официальную церковь представлял патриарх Иоаким, старообрядческую — Никита Пустосвят. Спор свёлся ко взаимному обвинению сторон в ереси и невежестве и, в конце концов, к ругани и чуть ли не к драке. Старообрядцы покинули Кремль с поднятой головой и на Красной площади объявили всенародно о своей полной победе. А в это время в Грановитой палате правительница заявила представителям стрельцов:
« Чего вы смотрите?
Хорошо ли таким мужикам-невеждам к нам бунтом приходить, творить нам всем досады и кричать?
Неужели вы, верные слуги нашего деда, отца и брата, в единомыслии с раскольниками?
Вы и нашими верными слугами зоветесь: зачем же таким невеждам попускаете?
Если мы должны быть в таком порабощении, то царям и нам здесь больше жить нельзя:
пойдем в другие города и возвестим всему народу о таком непослушании и разорении.

В этих словах содержалась неприкрытая угроза: покинув Москву, и освободившись от опеки стрельцов, правительство могло объявить созыв дворянского ополчения — силы, способной подавить стрельцов. Стрельцы отступились от старообрядцев, обвинив их в смуте и желании восстановить их против царей, а вечером этого же дня расправились с Никитой Пустосвятом, обезглавив его. Хованский едва успел спасти остальных старообрядцев, которым он ранее гарантировал безопасность. После этого случая Софья больше не рассчитывала на помощь Хованского и рассматривала его как одного из главных своих противников.

Зависимое от стрельцов положение правительства продолжалось до середины августа, пока Софья не нашла способа привести в исполнение свою угрозу. 19 августа должен был состояться крестный ход в Донском монастыре, в котором по обычаю должны были принимать участие цари. Воспользовавшись этим, царская семья в полном составе (оба царя, обе вдовствующие царицы — Наталья и Марфа, и восемь царевен — две тётки и шесть сестёр царей, в том числе, правительница Софья) под конвоем царских стольников выехала, якобы в монастырь, но по дороге свернула в Коломенское — подмосковное имение царской семьи, откуда они по просёлкам, в объезд Москвы к 14 сентября добрались до села Воздвиженского на Ярославской дороге, в нескольких верстах от Троице-Сергиевого монастыря, который был выбран в качестве царской резиденции на время противостояния со стрельцами. Сюда же собрались остатки боярской думы и царской дворни.

Эти манёвры встревожили стрельцов. Князь Хованский с сыном Андреем отправились в Воздвиженское договариваться с правительницей, но в Пушкине, где они заночевали по дороге, были схвачены сильным отрядом царских стольников, и 17 сентября (день рождения Софьи) привезены в Воздвиженское, как пленники. Здесь, у околицы, в присутствии нескольких бояр отцу и сыну было зачитано обвинение в намерении извести царей и самим завладеть престолом, и смертный приговор, который был тут же приведён в исполнение. Софья же перенесла свою ставку в Троицу и стала собирать ополчение.
Конец бунта

Лишившись своего лидера, стрельцы потеряли всякую способность действовать сколь-нибудь решительно. Они посылали правительнице одну челобитную за другой, в которых просили Софью не лишать их своей милости и обещали служить ей верой и правдой, не щадя живота. Они выдали в Троицу младшего сына Хованского — Ивана, впоследствии он был отправлен в ссылку.

В октябре стрельцы прислали челобитную, в которой признавали свои действия 15-18 мая преступными, умоляли царей о помиловании, и сами просили царского указа о сносе памятного столба на Лобном месте, который в своё время был воздвигнут по их требованию, как гарантия от преследований. Софья обещала стрельцам прощение, казнив только выданного стрельцами ближайшего помощника Хованского — Алексея Юдина. Начальником стрелецкого приказа был назначен думный дьяк Фёдор Леонтьевич Шакловитый, который восстановил в стрелецком войске порядок и дисциплину, обходясь, в основном, без репрессий, но когда в полку Бохина возник рецидив смуты, четверо стрельцов, признанных зачинщиками, были немедленно казнены.

В начале ноября царский двор вернулся в Москву, только царица Наталья Кирилловна сочла небезопасным для себя и сына оставаться в Кремле, где всё было под контролем Милославских, и предпочла жить в загородной резиденции Алексея Михайловича — селе Преображенском, под охраной верных ей людей. Царь Пётр жил там, приезжая в Москву только для участия в церемониях, на которых его присутствие считалось необходимым.

Режим правления Софьи Алексеевны при номинальном царствовании Петра I и Ивана V, установленный в результате стрелецкого бунта, продлился 7 лет, до сентября 1689 года, когда в результате обострения конфронтации между повзрослевшим Петром и Софьей последняя была отстранена от власти.
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Как и почему это произошло.
Участие московских стрельцов в Азовских походах

В Азовских походах 1695 года в рядах царских войск находилось 12 стрелецких полков, в 1696 году — 13 полков . В челобитной, поданной генералиссимусу Алексею Шеину, стрельцы жаловались, что во время сражений 1695 года было «побито их множество», потому что Лефорт ставил стрельцов в самые опасные места.
Стрельцы после взятия Азова

После взятия Азова для несения гарнизонной службы вместе с шестью городовыми полками были оставлены в крепости четыре стрелецких полка . На военные части были возложены различные обязанности по отражению османских вторжений, восстановлению разрушенных и возведению новых бастионов. Остальные стрельцы вместе с другими войсками были возвращены в Москву, где были удостоены чести торжественно войти в столицу и награждены с учетом своего звания.

На время своей поездки за границу (Великое посольство) Петр I отправил 6 полков , которые были во втором Азовском походе, к устью Дона , а остальные 3 полка вместе с теми войсками, которые не участвовали в втором Азовском походе, были отправлены в армию князя Долгорукого: часть в Белгород, а другие в Севск и Брянск.









Зимовавшим в Азове 4 полкам приказано отправиться для охраны польско-литовской границы в Великие Луки в качестве подкрепления армии князя Михаила Григорьевича Ромодановского. В результате в стрелецких слободах Москвы остались только семьи стрельцов. Караул несли поочередно полки: Преображенский, Семеновский, Лефортов и Бутырский.

Во время похода к назначенным местам стрельцов плохо снабжали деньгами и продовольствием. Поэтому были случаи, когда некоторые стрельцы просили милостыню на пропитание, за что их жестоко наказывали битьем батогами. Другие стрельцы «оскудали и одолжали неоплатно». Прибыв к месту назначения стрельцы обнаружили, что условия для их зимовки созданы не были. На одном дворе должны были жить 100—150 стрельцов. 10 алтын и 4 деньги, выданных им на месяц, из-за высокой цены на хлеб хватило на две недели.

Долгая разлука стрельцов с семьями было нарушением традиции, согласно которой стрельцы служили вдали Москвы только летом, а на зиму возвращались в столицу. Все это вызвало недовольство среди стрельцов, особенно, в 4 полках Фёдора Колзакова, Ивана Чёрного, Афанасия Чубарова, Тихона Гундертмарка, которые были оставлены сначала в Азове, а после смены их были отправлены в Москву. Новый поход для стрельцов был очень тяжёлым. Они самостоятельно тянули по рекам суда и везли пушки. В то время государственная казна была истощена, и жалование стрельцам выплачивалось нерегулярно, несмотря на то, что службу требовалось нести качественно и практически без отдыха. В Москве стрельцы из Разряда получили царский приказ, не задерживаясь в столице, направляться для охраны польско-литовской границы в Великие Луки.

Многие стрельцы тяготились дальней и долгой службой. Они почти три года не могли вернуться в Москву, оставив там семьи и промыслы. Особое недовольство стрельцов вызывало назначение иностранных офицеров на высшие военные должности. Как пишет советский историк Виктор Буганов, «оснований для недовольства у стрельцов, как и в 1682 году, накопилось более чем достаточно. Это — тяготы походов, большие потери во время осад и штурмов азовских укреплений, недоверие со стороны командиров, в том числе иностранцев, голод, холод и другие лишения, крайняя недостаточность жалования, оторванность от семей, от своих промыслов, являвшихся серьёзным подспорьем для прокормления». Тем не менее признаков бунта среди стрельцов не было до окончания великого поста 1698 года.

По устоявшемуся порядку, служба московских стрельцов в приграничных крепостях (городовая, осадная служба) продолжалась один год, по истечении которого их возвращали в Москву. Исключение составляла Астрахань, служба в которой за дальностью дороги составляла два года. Бывали случаи, когда стрельцов не возвращали в Москву в течение и более длительного срока. Но не бывало, чтобы стрельцов пересылали с одной границы на другую и проводили мимо Москвы, не позволив повидаться с семьями.
Основные события

В рядах стрелецких войск, направленных к северо-западным границам, зрели ропот и недовольство[22].

В марте 1698 года в Москве появились 175 стрельцов, дезертировавших из направленных в Великие Луки полков. Стрельцы отвечали московским властям, что «их братья стрельцы от бескормицы со службы идут многие», и указывали, что были посланы в Москву с челобитной о выдаче им жалования. Беглые стрельцы собирались идти к главе Стрелецкого приказа боярину Ивану Троекурову. Фёдор Ромодановский в письме к Петру писал, что стрельцы били челом в Стрелецком приказе «винами своими о побеге своем и побежали де они от таго, что хлеб дорог». Из сохранившегося письма Ромодановского понятно, что просьбы стрельцов о выплате жалований были удовлетворены, но беглые стрельцы отказались покидать Москву «до просухи», то есть пока не высохнут дороги. Они жаловались на тяготы службы, притеснения, нищенство.

Боярин Троекуров велел стрельцам представить четырёх выборных для переговоров. Во время встречи в княжеском доме Троекуров приказал арестовать выборных, но во дворе их отбила поддержавшая стрельцов толпа. Позднее на допросе один из предводителей беглых стрельцов показал: «Идем де мы к боярину ко князю Ивану Борисовичу [Троекурову] бить челом о том, кто у них хлебное жалованье отнял, и чтоб то хлебное жалованье дать им по прежнему; и буде он в том откажет, и им ему говорить, чтобы дал им сроку на два дня. А буде того хлеба им давать не станут, и мы де в понедельник или кончая во вторник их, бояр, выведем всех и побьем». Эпизод указывает на готовность стрельцов расправиться с некоторыми московскими боярами.

Стрельцы укрылись в слободах и оттуда установили связь с царевной Софьей Алексеевной, находившейся в заточении в Новодевичьем монастыре. 4 апреля 1698 года против стрельцов были посланы солдаты Семёновского полка, которые при содействии посадских людей заставили беглых стрельцов покинуть столицу. Прибывшие из Москвы «стрельцы-скороходы» подговаривали стрелецкие полки к восстанию. Среди стрельцов стали зачитывать два написанных царевной Софьей письма, призывавших полки к бунту и свержению Петра. Подлинность писем так и не была установлена. В войсках распространялись также слухи о том, что Пётр «онемечился», отрёкся от православной веры или вовсе умер в Европе.

В конце мая четыре стрелецких полка были переведены из Великих Лук в Торопец, где находилась резиденция воеводы Михаила Ромодановского. В ответ на отказ стрельцов выдать беглецов Ромодановский распорядился вывести из Торопца дворцовое войско и расставить его на московской дороге в боевом порядке. 6 июня все стрелецкие полки сошлись на реке Двине. В тот же день пятидесятник Чубарова полка Артемий Маслов прочитал в присутствии всех полков письмо Софьи Алексеевны, призывавшее идти на Москву. 9 июня Иоганн Корб, немецкий дипломат, пребывавший в Москве, записал: «Сегодня впервые разнеслась смутная молва о мятеже стрельцов и возбудила всеобщий ужас».

В начале июня 1698 года стрельцы направились к Москве, сместив полковых начальников и избрав по четыре выборных в каждом полку. Фёдор Ромодановский писал в письме Петру за границу, что 11 июня в Разрядный приказ в Москве явились четыре капитана из четырёх восставших стрелецких полков. Как только сошлись вместе четыре полка, так отобрали у полковников знамёна, пушки. лошадей, денежную казну, денщиков и караульщиков и «слушать их ни в чём не стали». В ответ царь кратко постановил — «сей огнь угасить немочьно». Восставшие (около 2200 человек) смогли дойти только до Воскресенского Новоиерусалимского монастыря на реке Истре, находящегося в 40 км от Москвы, где встретились с правительственными войсками.

Правительство направило против стрельцов Преображенский, Семёновский, Лефортовский и Бутырский полки (около четырёх тысяч человек) и дворянскую конницу.

14 июня полки выступили из Москвы. 17 июня, опередив стрельцов, заняли Новоиерусалимский монастырь. Здесь 18 июня 1698 года их встретило 8-тысячное войско царских воевод боярина Алексея Шеина и генерала Патрика Гордона. Численное преимущество, эффективность командования и артиллерии, которыми обладали правительственные войска, предопределили исход сражения.





Царские воеводы предприняли несколько попыток договориться с восставшими. Утром 18 июня Гордон отправился в стан мятежников и пригласил стрельцов собраться, чтобы огласить волю воеводы Большого полка, говорившего от имени государя. Иван Желябужский сообщает в своих «Записях», что во время переговоров стрельцы кланялись Гордону и говорили, «мы де идем к Москве милости просить о своих нуждах, а не драться и не биться». Гордон, разговаривая со стрельцами, упрекал их в неповиновении, нарушении долга, верности, убеждал изложить свои требования «не мятежным скопом», а мирным путём. В ответ стрельцы заявили, что «или умрут, или пройдут в Москву», хоть на несколько дней, чтобы увидеться со своими семьями, а потом готовы идти, куда их направят. После неудавшихся переговоров Гордон приказал зарядить орудия и дал залп из 25 орудий. Сражение продолжалось около часа. После третьего залпа стрельцы стали разбегаться и сдаваться в плен. Гордон воспользовался паникой стрельцов и двумя батальонами занял лагерь восставших. Взятые в плен стрельцы были посажены в тюрьмы Воскресенского монастыря. Согласно донесению Гордона, в бою было убито 22 стрельца, ранено — 40. В войсках Шеина было ранено четыре человека.
Расследование и казни стрельцов
Картина Ильи Репина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре», 1879

Расследование и сыск по стрелецкому бунту можно разделить на несколько этапов. Первое следствие и казни были проведены незамедлительно в июне 1698 года в Воскресенском монастыре. По возвращении Петра был издан указ о новом розыске по делу стрелецкого восстания. Допросы, пытки и казни продолжались в течение 1699 и 1700 годов.

22 и 28 июня по приказу Шеина были повешены 56 «пущих заводчиков» бунта, 2 июля —74 «беглеца» были отправлены в Москву. 140 человек были биты кнутом и сосланы, 1965 человек разосланы в тюрьмы по городам и монастырям.

Возвратившийся из-за границы 25 августа Пётр I был не удовлетворён розыском, наскоро произведённым Алексеем Шеиным и Фёдором Ромодановским. 17 сентября, в день именин Софьи, началось новое следствие. Жены, сестры, родственники стрельцов, служанки царевны Софьи также были подвергнуты допросам и пыткам. Петр был убеждён в виновности царских сестёр и самолично участвовал в допросе Софьи. Однако она свою вину не признала, и компрометирующее письмо найдено не было.

Мятежную царевну заточили в Новодевичем монастыре, где она и скончалась в 1704 году.

В Москве казни начались 10 октября 1698. Всего было казнено более тысячи стрельцов, около 600 были биты кнутом, клеймены и сосланы. Пятерым стрельцам Петр I отрубил головы лично. Пять месяцев трупы казнённых стрельцов не убирались с места казни. Трупы трёх стрельцов, повешенных у окон кельи царевны Софьи, держали в руках челобитные, «а в тех челобитных написано было против их повинки».
Заточение царевны Софьи в Новодевичий монастырь в 1689 году. Миниатюра из рукописи первой половины XVIII века

По одной из версий, Петр решил придать казни стрельцов устрашающей торжественности и велел вывозить осуждённых в чёрных санях, увитых чёрными лентами. Стрельцы должны были сидеть в санях по двое, а в руках держать зажжённые свечи. Лошади тоже должны были быть чёрными, а возницы — одеты в чёрные тулупы. Нельзя сказать с достоверностью, было ли это на самом деле, однако на полотне «Утро стрелецкой казни» Василий Суриков именно так изобразил стрельца.

Стрелецким жёнам и детям было предписано покинуть Москву. Запрещено было давать им работу или милостыню, вследствие чего члены стрелецких семей были обречены на голодную смерть. Дворовые места стрельцов в Москве были розданы или проданы Стрелецким приказом. В числе новых владельцев земель были видные государственные деятели петровского времени: Александр Меншиков, фельдмаршал Борис Шереметев, граф Фёдор Головин. Ряд стрелецких хозяйств был передан различным приказным и канцелярским служителям. Некоторое количество земель получили служащие гвардейских полков.

Следствие и казни продолжались до 1707 года и завершились казнью Артемия Маслова, одного из руководителей восстания, который летом 1698 года зачитывал (настоящее или подложное) послание к стрельцам царевны Софьи. В конце XVII — начале XVIII веков 16 провинциальных стрелецких полков, не участвовавших в восстании, были расформированы, а стрельцы были разжалованы в простые солдаты, с семьями высланы из Москвы в другие города и записаны в посадские.

Последующая военная реформа 1699 года закрепила замену стрелецких войск подконтрольной правительству регулярной армией.

Казни в описаниях историков и очевидцев

Австрийский дипломат Иоганн Корб, присутствовавший на казнях, даёт следующее описание происходящего:
« Эта казнь резко отличается от предыдущих; она совершена весьма различным способом и почти невероятным: 330 человек за раз, выведенные вместе под роковой удар топора, облили всю долину хотя и русской, но преступной кровью; эта громадная казнь могла быть исполнена потому только, что все бояре, сенаторы царства, думные и дьяки, бывшие членами совета, собравшегося по случаю стрелецкого мятежа, по царскому повелению были призваны в Преображенское, где и должны были взяться за работу палачей. Каждый из них наносил удар неверный, потому что рука дрожала при исполнении непривычного дела; из всех бояр, крайне неловких палачей, один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осужденного, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка, ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову. »

Историк Николай Костомаров писал о казнях:
«Снова потом происходили пытки, мучили, между прочим, разных стрелецких жен, а с 11 октября до 21 в Москве ежедневно были казни; четверым на Красной площади ломали руки и ноги колесами, другим рубили головы; большинство вешали. Так погибло 772 человека, из них 17 октября 109 человекам отрубили головы в Преображенском селе. Этим занимались, по приказанию царя, бояре и думные люди, а сам царь, сидя на лошади, смотрел на это зрелище. В разные дни под Новодевичьим монастырем повесили 195 человек прямо перед кельями царевны Софьи, а троим из них, висевшим под самыми окнами, дали в руки бумагу в виде челобитных. Последние казни над стрельцами совершены были в феврале 1699 года. »

По сведениям российского историка Сергея Соловьева, казни происходили следующим образом:
« 30 сентября была первая казнь: стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками. У Покровских ворот в присутствии самого царя прочитана была сказка: «В распросе и с пыток все сказали, что было придтить к Москве, и на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить, и немцев побить, и чернь возмутить, всеми четыре полки ведали и умышляли. И за то ваше воровство указал великий государь казнить смертию». По прочтении сказки осужденных развезли вершить на указные места; но пятерым, сказано в деле, отсечены головы в Преображенском; свидетели достоверные объясняют нам эту странность: сам Петр собственноручно отрубил головы этим пятерым стрельцам. »
=================================
Кто такой Фёдор Алексеевич ?

Федор Алексеевич Романов кратко

Федор III Алексеевич – царь Государства Российского, унаследовавший трон после смерти Алексея Михайловича Романова. Физическая слабость и болезнь сделали его правление совсем коротким, однако и за это время он успел сделать немало, внеся свою лепту в развитие и реформирование страны.

Детство и образование
Будучи 9 ребенком в семье, Федор с самого рождения был слабым и болезненным, страдал цингой. Тяжелые приступы болезни зачастую надолго приковывали его к постели.
Однако это не помешало ему получить лучшее для того времени образование. Одним из его наставников был монах Симеон Полоцкий, давший царственному отпрыску не только глубокие знания во многих сферах, но и прививший ему любовь ко всему польскому.

Одной из страстей Федора было чтение. В его личной библиотеке были собраны сотни томов, каждый и которых был тщательно прочитан и осмыслен.
Уже будучи правителем, Федор увлекся пением и танцами, живо интересовался зарубежной политикой

На престоле
Бразды правления перешли к Федору, когда ему едва минуло 15 лет. Из-за очередного приступа болезни, он даже не смог самостоятельно прийти на коронацию – его пришлось нести. Из-за недуга он в первое время и не особо интересовался политикой и делами управления государства. За него правили приближенный ко двору А. Матвеев, патриарх и родственники матери.

Однако, встав на ноги после болезни, юный монарх твердо взял бразды правления в собственные руки и окружил себя опытными советниками с передовыми взглядами.
В годы его правления провели общую перепись (1678), ввели подворное обложение (1679), отменили местничества (1682), созданы типографская школа и славяно-латинское училище.
Кроме того, при нем было издано распоряжение о предоставлении жителям Москвы кредитов на строительство каменных домов, начато мощение улиц и проведение канализационной системы.
Во время царствования Федора Россия воевала с Османской империей (1676-1681).
Умер очередной правитель России в возрасте 20 лет, 6 из которых провел на престоле.

Семья
За свою короткую жизнь царь Федор был дважды женат. Его первая супруга Агафья Грушевская родила ему сына Илью, но и ребенок и роженица вскоре скончались. От второй жены Марфы Апраксиной детей не было, поэтому трон после его смерти унаследовали его братья Иван и Петр.

Всё ? Не ... Далеко не всё .Теперь надо уяснить , почему Милославские и Нарышкины так старались . А потому . Царь Фёдор Алексеевич Романов , царевич Иван Алексеевич , царевич Пётр Алексеевич , царевна Софья , тоже Алексеевна ... Вот только у будущего царя Петра первого мать была в девичестве Нарышкина , а у братьев его и сестры Софьи - Милославская . Отец один , а вот матери - разные . Вот и двигали эти два рода в цари свою кровь . А поскольку эти два рода поддерживали и другие боярские фамилии , то о доверии друг другу у Софьи и Петра речь не шла ...